ИРИНА СВЕТЛОВА – О РЕКАХ И ХОЗЯЕВАХ
В преддверии общероссийского съезда рыбаков ситуация в рыбной отрасли почему-то накалилась, причем сразу по нескольким направлениям.
Кто-то запустил в ряды рыбаков мнение о возможности возврата к аукционной продаже прав на вылов водных биологических ресурсов (ВБР), начав с крабового сегмента. Кто-то и вовсе заговорил о том, что работающий в отрасли исторический принцип наделения предприятий квотами не так уж и хорош. А кто-то предложил всерьез проанализировать возможность закрепления речных рыбопромысловых участков (РПУ) по принципу «одна река – один РПУ». В народе его называют проще и понятнее – «одна река – один хозяин». На Камчатке эти разговоры, естественно, сосредоточились вокруг лососевых РПУ, отдельные пользователи которых, почуяв угрозу потерь, даже обратились в УФАС с жалобами на действия территориального управления Росрыболовства.
Мы попросили прокомментировать сложившуюся ситуацию руководителя УФАС по Камчатскому краю Ирину СВЕТЛОВУ.
– Ирина Автономовна, почему сейчас вообще возникла эта тема – «одна река – один РПУ – один хозяин»? Откуда у наших добытчиков лосося такая обеспокоенность?
– В декабре прошлого года в Министерстве сельского хозяйства, подразделением которого является Росрыболовство, состоялось заседание рабочей группы по подготовке предложений, направленных на развитие рыбохозяйственного комплекса. Участие в нем, кстати, принимали и члены Совета Федерации, и представители ФАС России (как раз специалисты системы проведения конкурентных процедур). Рассматривался вопрос о порядке распределения и использования рыбопромысловых участков, а также исполнения условий их получения. Росрыболовству былопоручено до 20 марта провести анализ финансово-экономических показателей деятельности пользователей РПУ, изучив среднесписочный состав работников, объемы уплаченных налогов, показатели вылова и т. д. Росрыболовство, исполняя поручение, начало собирать информацию у рыбопромышленников. Некоторые из них увидели в этом реальную угрозу конкуренции, заговорили о коррупции, обратились в УФАС.
Хотя эта проблема и тема родились не вчера. По поводу наведения порядка в рыбохозяйственной сфере и сфере использования ВБР есть более ранние поручения Президента. Они касались конкретных структур, которые должны были усилить свою работу в этом направлении и прояснить ситуацию: что происходит с освоением ВБР – почему отрасль ловит много, из года в год увеличивает выловы, а на внутренний рынок рыбы и продукции из нее идет все меньше и меньше?
По этому поручению Президента межведомственными группами на Камчатке уже собран большой объем очень интересной информации. Она еще раз подтвердила то, что рыбопромышленникам невыгодно транспортировать рыбу в центральные регионы страны, потому что логистика очень дорогая, срок получения выручки оттягивается порой на неопределенные сроки, а качество теряется. Именно поэтому рынок средней полосы и центрального региона получает дальневосточную рыбу уже «золотой» и неконкурентноспособной (учитывая цену и процент потери качества) относительно поставок той же Норвегии и рыбаков Северного бассейна.
В собранную информацию вошла самая разная фактура – от имеющихся холодильных мощностей Владивостока, состояния рефконтейнерного состава РЖД, тарифов на перевозки до имеющихся у наших рыбаков препятствий для захода в наш порт и оформления в нем продукции. Вплоть до расчетов потери времени, когда рыбацкие суда ждут освобождения фарватера военными кораблями и лодками. Порт ведь у нас двойного назначения – это тоже нельзя забывать. Это частично дает ответ на вечный вопрос: почему рыбу перегружают в море, а не в порту.
– Я так понимаю, что насыщение внутреннего рынка – это лишь одна сторона вопроса. Государство, обсуждая тему рациональности использования того или иного РПУ, озадачилось еще и вопросом экономической отдачи?
– Конечно. Для государства стало очевидным, что объем рыбы, выловленный здесь, дает вовсе не тот экономический результат, на который оно рассчитывает. Поэтому решили посмотреть: сколько ВБР вылавливается на конкретном участке и сколько этот вылов дает налоговой отдачи, сколько участок дает рабочих мест, сколько обеспечивает семей, какое развитие дает территории, на которой находится, и так далее. То есть, посчитать экономическую и социальную ценность участка, сравнить с его реальной экономической отдачей и сделать выводы – рационально ли используется РПУ тем, за кем его закрепило государство на долгосрочный период. В разрезе этого анализа и было поручено просчитать: какие социально-экономические последствия могут наступить, если крупные предприятия станут пользователями крупных же РПУ («одна река – один хозяин»). Изменится ли рынок продукции, будет ли она активнее поставляться на внутренний рынок, станет ли экономика промысла прозрачнее и результативнее? Так что сейчас – это сбор аналитического материала со стороны Росрыболовства.
– Если государство озаботилось такими вопросами, видимо, далеко не все рыбопромышленники, за которыми сейчас закреплены РПУ, используют их рационально и заботятся об их развитии?
– Это как раз то, что лежит в основе возникшего изучения положения дел. Есть масса всевозможных нарушений правил рыболовства на действующих РПУ. И нет, пожалуй, ни одного прецедента, когда бы в течение прошедших 10 лет за нарушение условий использования участка с кем-то из пользователей Росрыболовство в судебном порядке расторгло бы договор. Хотя, когда в 2008 году участки за пользователями закрепляли на 20 лет, расчет был как раз на то, что хозсубъект получит РПУ в долгосрочное пользование и будет полный порядок. Оказалось, что отнюдь не каждый пользователь собирался этот порядок наводить и поддерживать.
– И все-таки рыбопромышленники активно заволновались, когда Росрыболовство стало рассылать им уведомления с просьбами предоставить информацию о возможных последствиях применения принципа «одна река – один хозяин», увидев в этом угрозу укрупнения участков и их потерю из своего пользования. На ваш взгляд, это реальная угроза?
– Договоры с пользователями о закреплении за ними РПУ подписаны сроком на 20 лет. При любых принимаемых решениях закон обратной силы не имеет, поэтому до срока окончания договоров участки останутся за пользователями. Говорить о применении принципа «одна река – один хозяин» значит говорить о том, что меняется сам принцип определения границ РПУ. То есть, как минимум нам придется изменить уже существующий и утвержденный перечень участков. Как это сделать, если по факту в нем перечислены действующие РПУ?
Для того чтобы изменить эту систему и принцип работы РПУ, нужно поменять сразу несколько серьезных документов – ФЗ «О рыболовстве и сохранении ВБР», порядок проведения конкурсов на пользование РПУ и порядок определения границ РПУ. Плюс посмотреть, как это соотнесется с требованиями Гражданского кодекса и какие наступят юридические последствия. Сформировать новую систему по принципу «одна река – один хозяин» в уже существующих правовых конструкциях можно только в том случае, если появляется какой-то новый участок в виде новой реки, на которой ранее никто не работал. Такой участок можно выставлять на конкурс целиком и смотреть, что из этого получится. В рамках существующего перечня этого сделать невозможно.
– Как показывает практика, в нашем государстве возможно все…
– Именно поэтому рыбопромышленники, которые чуют угрозу потери РПУ, уже сейчас ставят вопрос о возможности компенсационных выплат пользователям, которые останутся без участков, и так далее. И это не безосновательно: они имеют право в этом направлении рассуждать и думать, если уж государство задумывается над возможностью изменить принципы закрепления участков. Причем это даже не привязано к окончанию действия договора. Ведь если рыбак пользовался участком нормально, то на следующем этапе проведения конкурентных процедур он будет иметь преференции в виде итогов своей деятельности: он сможет среди критериев отбора показать и объемы вылова, и количество людей, занятых на работе, и мощности. Все это даст ему хорошие баллы, которые могут быть оценены выше, чем предлагаемая денежная сумма за право пользования участком. То есть, у хорошего промышленника сейчас есть перспектива пользования участком не только до 2028 года (по договору), но и далее при перезаключении новых договоров. Поэтому они и начали сейчас активное обсуждение возможных последствий изменения принципов закрепления РПУ.
– Напомните, каков сейчас порядок закрепления РПУ за пользователем.
– Коротко. Допустим, возникает у нас по факту новый рыбопромысловый участок. Вносятся изменения в перечень – участок получает юридический статус. Уполномоченным органом, проводящим конкурентные процедуры, то есть, конкурс, является Росрыболовство, у нас – территориальное управление. Оно издает приказ на каждый конкурс, готовит документацию и формирует конкурсную комиссию (в нее входят представители краевого минрыбхоза, УФАС, Росрыболовства…). Комиссия принимает заявки от пользователей, в которых указаны мощности, список работников, объемы вылова и размер предлагаемой платы за предоставление участка. На новом участке показатели вылова и работников будут нулевыми, поэтому играют роль предлагаемые мощности и размер суммы. Плата предлагается пользователем один раз (это не аукцион, торговля не предусмотрена) и вносится затем в краевой бюджет.
– Тот порядок закрепления участков, который существует сейчас, с точки зрения антимонопольного законодательства ограничивает конкуренцию?
– На сегодняшний день этот рынок у нас конкурентный и не несет ни для кого никаких ограничений. Перечень РПУ постоянно меняется. С 2008 года в него было внесено уже 19 изменений. Участки исключались из перечня, добавлялись новые, менялись границы каких-то участков из-за изменения природно-климатических условий (намывы, мели, изменения русла и т. д.). По всем новым участкам проводились конкурентные процедуры их закрепления. В законе о рыболовстве и в порядке организации и проведения конкурса на предоставление права использования РПУ (264 постановление) прописан еще и вопрос концентрации РПУ в границах одного муниципального образования. Предельный процентный параметр пользования РПУ одним хозсубьектом или группой лиц – это 35 процентов. Выше уже нельзя: это будет нарушением условий конкуренции. Что такое группа лиц – это все аффилированные друг другу товарищи: муж-директор, жена-учредитель, дети, братья… У нас в крае по муниципальным образованиям такие группы лиц прорисованы. Это крупные предприятия, которые всем известны, продукцию которых мы все видим и знаем. Но работают они в рамках закона и взять в пользование больше 35 процентов участков не могут.
Нам, как антимонопольному ведомству, хотелось бы, чтобы число участников рынка освоения ВБР было больше. Поэтому для нас принцип «одна река – один хозяин» в первую очередь несет за собой укрупнение долей и ограничение конкуренции.
Беседовала Светлана СОЛОВЬЕВА